День, когда я перестала торопить своего ребенка

Когда вы живёте сумасшедшей жизнью, каждая минута должна быть на счету. Вы чувствуете, как должны проверить что‑то из списка, уставиться в экран или спешить в следующее запланированное место. И как бы я ни пыталась распределить своё время и внимание и сколько бы разных задач ни пыталась решить – у меня всё равно не хватало времени, чтобы всё успеть.

Такой была моя жизнь в течение двух безумных лет. Мои мысли и поступки контролировались электронными уведомлениями, рингтонами, и наполненным до отказа расписанием. И хотя всеми фибрами души мой внутренний контролёр хотел бы найти время для всех дел в моём перегруженном плане, этого не получалось.

Так случилось, что шесть лет назад я была благословлена спокойным, беззаботным, остановись‑и-понюхай‑розу ребёнком. Когда мне нужно было уходить, она наслаждалась поиском блестящей короны в моей сумке.

Когда мне нужно было быть где‑то пять минут назад, она требовала пристегнуть её игрушечное животное к сиденью автомобиля. Когда мне нужно было быстро перекусить в Subway, она не могла перестать говорить с пожилой женщиной, похожей на её бабушку.

Когда у меня было тридцать минут, чтобы добежать куда‑то, она просила меня остановить коляску, чтобы приласкать каждую собаку, мимо которой мы проходили. Когда у меня был полностью расписанный день, начиная с 6 утра, она просила меня разбить яйца, чтобы взболтать их очень медленно и осторожно.

Мой беззаботный ребёнок был подарком, но я не замечала этого. О нет, когда ты живёшь сумасшедшей жизнью, ты имеешь туннельное видение, прогнозируя только то, что идёт следующим на повестке дня. И всё, чему нельзя было поставить галочку в расписании, было пустой тратой времени.

Всякий раз, когда мой ребёнок заставлял меня отойти от расписания, про себя я думала: «У нас нет на это времени». Следовательно, два слова, которые я наиболее часто говорила моей маленькой любительнице жизни были: «Давай, скорее».

Я начинала свои предложения с них: «Давай скорее, мы опаздываем».

И заканчивала предложения ими: «Мы всё пропустим, если ты не поторопишься».

Я начинала свой день с них.

«Поторапливайся и ешь свой завтрак».

«Поторапливайся и одевайся».

Я заканчивала свой день ими.

«Поскорее почисти зубы».

«Поскорее ложись в постель».

И хотя слова «поскорее» и «поторапливайся» мало что делали для ускорения моего ребёнка, я говорила их всё равно. Возможно, даже чаще, чем слова «я люблю тебя».

Да, правда болезненна, но правда лечит… и приближает меня к такому родителю, каким я хочу быть.

В один судьбоносный день всё изменилось. Мы просто забирали мою старшую дочь из детского сада и выходили из машины. Это происходило не так быстро, как бы ей хотелось, и она сказала своей маленькой сестре: «Какая же ты медлительная!» И когда она скрестила руки на груди и с досадой вздохнула, я увидела в ней себя – это причинило мне душевную боль.

Я была преследователем, подталкивающим, давящим и торопящим маленького ребёнка, который просто хотел наслаждаться жизнью. Я прозрела и ясно увидела, как вредит моё торопливое существования обоим мои детям.

Хотя мой голос дрожал, я посмотрела в глаза своей малышке и сказала: «Я так сожалею, что я заставляю тебя спешить. Мне нравится, что ты не торопишься, и я хочу быть больше похожей на тебя».

Обе мои дочери выглядели одинаково удивлёнными моим болезненным признанием, но лицо младшей несомненно озарилось сиянием одобрения и принятия.

«Я обещаю быть более терпеливой», – сказала я и обняла свою девочку‑с-вьющимися‑волосами, которая теперь сияла от обещания её матери.

Изгнать из моего лексикона слово «поторопись» было довольно легко. Но что было на самом деле трудно, так это набраться терпения, чтобы ждать моего неторопливого ребёнка. Чтобы помочь нам обеим, я начала давать ей немного больше времени на подготовку, когда нам приходилось куда‑то ехать. Но иногда, несмотря на это, мы всё равно опаздывали. Тогда я уговорила себя, что буду опаздывать только эти несколько лет, пока она ещё мала.
Когда мы с дочерью гуляли или ходили в магазин, я позволяла ей задавать темп. И когда она останавливалась, чтобы полюбоваться чем‑то, я прогоняла мысли о моих планах из головы и просто наблюдала за ней. Я замечала такие выражения её лица, каких я раньше никогда не видела. Я изучала пятнышки на её руках и то, как её глаза прищуривались во время улыбки. Я видела, как другие люди откликаются на неё, когда она останавливается, чтобы поговорить с ними. Я видела, как она изучала интересных букашек и красивые цветы. Она была Noticer*(созерцателем), и я быстро осознала, что The Noticers* в мире – редкие и прекрасные подарки. Вот тогда я, наконец, поняла – она была подарком для моей бешеной души.

Я дала обещание притормозить почти три года назад. И до сих пор для того, чтобы жить в замедленном темпе, мне приходится прилагать немалые усилия. Но моя младшая дочь является живым напоминанием о том, почему я должна продолжать попытки. И действительно, в другой раз, она напомнила мне об этом снова.

Во время отпуска мы отправились вдвоём на велосипедную прогулку к палатке с фруктовым льдом. После покупки угощения моя дочь села за столик для пикника, восхищённо любуясь ледяной башней, которую держала в руке. Вдруг я увидела беспокойство на её лице: «Я должна спешить, мама?»

Я могла бы заплакать. «Возможно, шрамы поспешной жизни никогда не исчезают полностью», – с грустью подумала я.

Когда мой ребёнок смотрел на меня, пытаясь понять, нужно ли ей сейчас торопиться, я знала, что у меня был выбор. Я могла бы сидеть и печалиться, думая о том, сколько раз в жизни я подгоняла её… Или я могла бы отпраздновать тот факт, что сегодня я стараюсь делать по‑другому.

Я решила жить в сегодня.

«Не торопись, милая. Только не торопись», – сказала я мягко. Её лицо мгновенно посветлело, и плечики расслабились.

И так мы сидели бок о бок, разговаривая о вещах, о которых говорят играющие‑на‑гавайской‑гитаре-6-летние‑дети. Были даже моменты, когда мы сидели молча, просто улыбались друг другу, любуясь окрестностями и звуками вокруг нас.

Я думала, что мой ребёнок собирался съесть всё до последней капли, но когда она добралась почти до конца, она протянула мне ложку кристалликов льда из сладкого сока. «Я сохранила последнюю ложку для тебя, мама», – сказала моя дочь с гордостью.

Когда я позволила льдинкам доброты утолить мою жажду, я поняла, что я только что заключила сделку всей жизни.

Я дала моему ребёнку немного времени… И взамен она отдала мне свою последнюю ложку и напомнила, что вкус становится слаще и любовь приходит легче, когда перестаёшь так нестись по жизни.

И теперь, будет ли это…
…поедание фруктового льда;
…собирание цветов;
…пристегивание ремня безопасности;
…разбивание яиц;
…поиск морских ракушек;
…рассматривание божьих коровок;
…или просто прогулка…

Я не буду говорить: «У нас нет на это времени!» Потому что, по существу, это значит: «У нас нет времени, чтобы Жить».

Остановиться, чтобы насладиться простыми радостями повседневной жизнь – это единственный способ жить по‑настоящему.

Автор: Рейчел Меси Стаффордс
Перевод: Анна Левченко